Туба Бюйюкюстюн, Запленяваща сърцето и проектите преди и след това-222 тема

Tuba nemnogo o Jungli rasskazal. a ostolnoe o siricev i o novom filme nemnogo

vnizu pod foto: vstrecha Buyukustun i Ozpetek. v filme budet igrat Buyukustun, Halit Ergenc i Mehmet Gunsur.
Tuba skazala kast Krasnyi Istambul uzhe gotova, izveztno kto budet igrat. potixonku nachali gotovitsya na s'emki. s'emki v Istambule budet)
говори про съемки весной.

vnizu foto napisano; Buyukustun: deti v lagere bezhencov menya ochen vpechatlil.
rasskazyvaet o svoei poezdke v lager siriskix bezhencov, o Siriskix detei.
Туба: Нам необходимо спросить у себя- а много ли мы делаем для беженцев?? Над этим стоит задуматься.

показывают как снимает Ферзан ..

о смерти амурчанки сообщили все телеканалы Японии


В начале осени ушла из жизни 94-летняя Клавдия Леонидовна Новикова. В последний путь ее провожали всего несколько человек: родных почти не осталось, подруги тоже давно отошли в мир иной. А вот в Японии о смерти жительницы поселка Прогресс объявили по центральным телеканалам: «Умерла русская жена Ясабуро-сан».

О жизни Клавдии Новиковой написаны десятки газетных статей, несколько книг, сняты фильмы и даже поставлен спектакль. В Японии эта русская женщина стала символом любви и самопожертвования. Прожив с мужем 37 лет, она сама уговорила его вернуться на Родину, к родным и супруге, которая ждала своего Ясабуро-сан более полувека. «Моя Мадонна» в свое время тоже писала об этой удивительной истории.

Клавдия и Ясабуро встретились в 1959 году. У обоих за спиной были тяжелые годы сталинских лагерей: она отсидела семь лет за чужую растрату, он - десять лет как японский шпион. И у каждого из них была своя боль. Клавдия перед войной вышла замуж, родила сына, ждала, как все, с фронта мужа. Но когда ее осудили и сослали на Колыму, вернувшийся с войны супруг завел новую семью. Не менее трагична была судьба и у ЯсабуроХачия. Перед войной он вместе с молодой женой покинул Японию и в поисках лучшей жизни перебрался в Корею. Там у него родились сын и дочь. Но когда осенью 1945 года советские войска вошли в Корею, большинство японцев арестовали по подозрению в шпионаже против Советского Союза. Ясабуро дали десять лет, которые он провел там же, где и Клавдия, под Магаданом. С тех пор своей семьи он больше не видел. Когда японского подданного выпустили из лагеря, его фамилию просто забыли внести в списки отбывающих на родину военнопленных. Возвращаться Ясабуро было некуда, он был уверен, что его жена и дети погибли. И еще он боялся после долгих лет, проведенных в Советском Союзе, возвращаться в Японию, поэтому принял советское гражданство и стал Яковом Ивановичем.

- Мы познакомились на Брянщине, где были на поселении. Я увидела Яшу: нерусское лицо, худющий, забитый, а в глазах такая щемящая тоска, что у меня сердце сжалось от жалости, - вспоминала потом Клавдия Леонидовна. - В начале шестидесятых меня позвала знакомая переехать на Дальний Восток, в поселок Прогресс, и я уехала. Яша писал, что хочет быть со мной, а я отказывалась - боялась, и лишь близкой подруге призналась, что переписываюсь с бывшим военно-пленным.

Ясабуро все же приехал. Они поженились и вместе прожили 37 лет. Он стал парикмахером, фотографировал, занимался иглоукалыванием. Вместе с русской женой выращивал помидоры и огурцы, завели козу и пчел. Жили очень скромно, но дружно и спокойно - Яков Иванович даже голоса на жену не повышал. А вот детей им бог не дал. «Таких мужчин, как мой Яша, в округе больше и не найдешь. Мне женщины завидовали: он не пил, не курил», - так отзывалась о своем муже Клавдия. Они и умереть надеялись в один день. Уже будучи на пенсии и прибаливая, Яков Иванович привез два гроба: разобрал по досточкам, высушил, заново сколотил и затащил на чердак. Но они так и не понадобились.

Когда началась перестройка и железный занавес упал, одна из знакомых семьи рассказала о необычном жителе Прогресса своему родственнику из Приморья, занимавшемуся общим бизнесом с японцами. Японские партнеры, узнав подробности юности соотечественника, организовали поиски его родных. И нашли сначала брата, потом… жену и дочь.

Хисако преданно ждала своего мужа 51 год: вернулась на родину с дочерью (сын умер еще в Корее), работала медсестрой и всю жизнь откладывала из своего скудного заработка деньги на строительство скромного домика. Она построила дом для мужа, записав имущество на его имя, и даже счет в банке открыла для Ясабуро, хотя не знала, жив ли он, вернется ли когда-нибудь. Когда супруг нашелся, их дочери Кумико было уже за пятьдесят.

Дочь и брат Якова Ивановича приехали в Прогресс, чтобы уговорить его вернуться на родину. Но он отказался. «Я не могу тебя оставить, ты для меня все», - говорил он своей русской жене. И тогда Клавдия Леонидовна решила сама отправить мужа в Японию - она понимала, что здесь он долго не проживет, поскольку сильно болел, а там условия для стариков намного лучше. А его японская жена Хисако должна хотя бы перед смертью увидеть и обнять мужа.

Клавдия Леонидовна сама сделала Якову Ивановичу загранпаспорт, поменяла сбережения на доллары и… развелась, иначе там, дома, он не мог бы претендовать на пенсию, имущество и наследство. И в марте 1997 года попрощалась с любимым человеком навсегда.

Я сабуро постоянно присылал ей небольшие подарки из Японии, каждую субботу звонил и приглашал к себе в гости. Известная японская писательница написала книгу о Клавдии Новиковой, тележурналисты сняли фильм, и амурчанка стала известна в стране. В префектуре Таттори, пригороде Токио, всем миром собирали деньги на поездку «бабы Клавы» в Японию, и когда она все же решилась (ей было уже за восемьдесят) приехать, стала там чуть ли не национальной героиней. Тогда же Клавдия Леонидовна впервые встретилась с японской женой своего Яши: они обнялись и расплакались - им даже не нужен был переводчик, чтобы понять друг друга.

Потом жительница Прогресса еще дважды была в Стране восходящего солнца, в том числе на спектакле, созданном на основе судеб русской женщины и японского военнопленного. И в каждый ее приезд Ясабуро уговаривал остаться с ним - его японская супруга Хисако умерла, а в каждом телефонном разговоре - просился назад, в Прогресс. Но Клавдия Леонидовна все время отказывала: она хотела, чтобы ее Яша «мог жить достойно». А сама жила довольно скромно, в одиночестве, полагаясь только на собственные силы.

- Она до последнего была очень активна - в прошлом году сама вскопала и засадила свой огород, - рассказывает Алексей Родя, один из немногих, кто хорошо знал свою односельчанку.

Алексей Исаакович познакомился с Клавдией Леонидовной и Яковом Ивановичем около тридцати лет назад, они общались семьями. Когда Ясабуро уезжал в Японию, он попросил своих друзей помогать жене. Его просьбу Алексей Исаакович и Любовь Степановна Родя исполнили и были с бабой Клавой до последних ее дней. Они же организовали достойные похороны.

По словам Алексея Исааковича, Клавдия Леонидовна покинула этот мир счастливой: ее любимый Яша был жив, а в последнее время ее стала навещать внучка Лариса. Да, у Новиковой есть две внучки - дочери сына, которого она родила в первом браке. Их отношения не сложились, по слухам, мужчина сильно пил и в 64 года умер. Его дочери практически не общались с бабушкой, и только незадолго до ее кончины одна из женщин, живущая в Прогрессе, стала навещать бабу Клаву.

Когда в Японии стало известно о смерти Клавдии Новиковой, в Прогресс пришло несколько писем, в том числе от самого Ясабуро. Он обращался к ней как к живой: «Клавдия! Я узнал о том, что тебя не стало, и скорбь одолевает меня. Я пытался дозвониться до тебя 30 августа, в день моего 96-летия, но у меня ничего не получилось. Все сорок лет, что я прожил с тобой в России, ты всегда была рядом со мной, всегда поддерживала меня. Спасибо тебе за все… Я смог вернуться в Японию только благодаря твоим усилиям, и я безмерно признателен тебе за это. Вспоминаю, как мы даже изготовили гробы для двоих у тебя на родине. Если бы это было в моих силах, я бы хотел примчаться к тебе и прижать тебя к сердцу крепко-крепко… Но я бессилен… Спи спокойно, дорогая Клавдия. Твой Ясабуро».


http://my-madonna.ru/article/lyubit-porusski

Разказът на Здравка Евтимова „A Knife in My Drawer“ („Нож в моето чекмедже“) беше селектиран и публикуван в американската антология за разкази с неочакван край „Nightscript 2015“. Друг разказ на писателката – “ Parable of Stones ” („Притча за камъни“) беше публикуван на 9 февруари 2016 г. в Mexico City Literary Review , Мексико.
Антологията „Nightscript“ се публикува веднъж годишно в САЩ. Тази година тя съдържа 20 разкази – 19 разкази от писатели от САЩ и един разказ на писател от България.

Към разказа „Притча за камъни“ в Мексико е отпечатано и интервю с българската писателка.

КАМЪНИ
разказ от Здравка Евтимова

– Слушай какво, момиче. Мъжете са камъни, всичките до един, без никакво изключение – казва ми тя. – От тебе зависи дали ще го носиш като тежест на шията и ще скочиш да се удавиш, или ще го хвърлиш в калта да стъпиш върху него, за да не си изцапаш обувките. – Тя е на средна възраст, прочула се е в цял Перник. Взима по 5 лева на съвет.
– Искам да напусна мъжа си – казвам аз. – Но той не е лош човек.
– Как не е лош човек, бе! Направо е гаден човек. Зарежи го. Мъже под път и над път, всеки гледа да те одере жива, после показва кожата ти на колегите и се хвали как си изревала два бидона сълзи за него. Не бил лош! Ми тогава защо си дошла при мене, защо ми даде тия пет лева?
–  За съвет.
–  Сега ще ти разкажа една история,  пък решавай сама.
И аз бях пламнала като факла за един господин – търговче, продава ракия в Перник. Хвърля ми око, много си хубава, казва. Тия лафове на баба ми ги реди, имаме си огледала у нас, отвръщам му откровено. Ама вярно си хубава, що не ми вярваш? Какво желаеш?- интересувам се пряко аз и знам какво иска. Имам сини сливи  цял склон – нали разбираш, че съм умна жена. Купих едни баир, после втори и така всички сини сливи в мои ръце паднаха. Истината е в сините сливи, да знаеш, момиче, защото сините сливи са ракия в бъдеще време. Ти, вика ми търговчето, си много интелигентна. Да така е,  съгласявам се, кажи какво искаш и за колко, защото нямам време да ми разправят колко съм интелигентна и прочее красива. Искам петстотин кила сливи. Колко даваш за едно кило, господине? А ти колко искаш? – пита той. Викам му – първо ще ти дам да пиеш от моята ракия, една чаша само – съвсем без пари, после ти сам ще ми кажеш колко ще дадеш. Добре – той изпи чашата и очите му лъснаха като ножове, дето а-а -а и ще заколят някого. Забелязвам, изтъквам аз,  че пиянството ти е лошо. В очите ти кръв, а в ръката ти още повече кръв. Затова ела тука, имам втори начин да те проверя колко струваш. Но трябва да изпиеш още една чаша, понеже чак след втората ставам красива. Аз, изтъква то, готов съм и четири чаши да изпия заради тебе.Тогава няма да ми вършиш работа, викам му откровено. Той изпи втората чаша. Разбери, момиче – обърна се към мене жената, само след втората чаша се случва истинската любов. Без чаша той ще ти намира кусури, я носът ти ще му се види дълъг, я краката криви, но след втората ракия носът е бисер, а краката до луната стигат. Не се случи кой знае каква любов, доста хора са пили по две чаши при мене – по ракията един мъж ще го познаеш. Чашата казва истината за сърцето. На тоя сърцето му беше ни добро, ни зло. Слушай, приказва ми той, ще ти дам колко кажеш за половин тон сливи, ще ти дам колко кажеш и без да купувам сливите, ама искам утре пак да изпия две чаши с тебе.
Не, отвръщам му, не ми харесваш, господине, обявявам ти го открито. Петстотин кила сливи ми струват хиляда лева, но за тебе хиляда и двеста. Отивай си. Как така да си отивам? Аз, казва, се влюбих в тебе. Твоето питие ми дава такива сили, щото не знам дали стъпвам по небето, или по земята. Добре, брой ми парите за стоката. Нямам толкова. Защо тогава ме будалкаш, че и ракията ми пи? Щото много те харесвам. Ти нямаш вкус, отсичам аз. Събрах му всичките пари. Лично го пребърках и последния лев от джоба му изтръгнах. Мъжът това заслужава – одери го, парите му вземи и го прати при някоя друга да пере чорапите и да го слуша как дърдори глупости.
-Аз уважавам моя човек – измънках аз – Той  е добър.
– Добър е, докато не намери някоя по-руса от тебе, момиче. Ще му вземе парите, ще го одере, ще изпие две чаши с него и ще ти го проводи да му переш дрехите и да слушаш какви ги дърдори. Че и сълзите му му ще трябва да бършеш. Без тия на мене. Слушай по-нататък. Няма да си ходя, казва ми търговчето. Ето, виж каква ракия правим в Перник, момиче – след чаша се влюбва, сред три желае да мре за тебе. Но любовта иска живи хора, не мъртви. След три ракии две не вижда, след четири се жени. Свих на топка панталоните, ризата и палтото му, изхвърлих ги навън и казвам: – Аз не съм хотел. Чао. Но на другия ден човекът пак дойде. Много си хубава, настоява. Ама много. Дай да пием още две чаши. Вече продадох стоката на друг – отрязах аз.
– Той пи ли с тебе? – едва диша човекът. Ами пи. Търговчето изведнъж заплака – в очите му сълзи на гроздове. Търгувам сливи от пет години и много пъти по две ракии съм пила с купувачи, но никой не ми е хлипал като този. Ракията силна, уж и аз силна, но ако щеш грим сложи,  фон дьо тен метър намажи и се гипсирай от руж,  все си жена. Усещаш нещата. Човекът плаче  – ами аз съм се влюбил, какво да правя сега?- пита. Аз, като не мога без тебе, къде да ида?
– Имаш ли ти бизнес? разследвам аз. Нямам бизнес. Пари имаш ли? Нямам, ти всичките ми ги взема. Къща имаш ли? Нямам – признава. А какво имаш тогава? Той казва: – „Само като те гледам, ни пари ми трябват, ни къща, ни стока, ни бизнес.“ Ти си луд, човеко, подчертавам аз. Ами луд съм. Ти за пет стотинки не ставаш. Ами не ставам, вика. Какво да те правя?  – питам го. Ми дай да пием две чаши ракия. Ми дай, съгласих се аз. От сълзите ли, от глупостта му ли, очите му взеха да греят като слънце и електрически крушки едновременно. Много си прекрасна, казва ми. Пихме ракия, две чаши  и оттогава, момиче, да знаеш  – всички мъже са камъни и от тебе зависи дали ще го носиш на шията, ще го хвърлиш ли в калта да стъпиш върху него, или пък ще пиеш две чашки ракия с него и като мене – три деца  ще му родиш и всичките хубави, та хубави, греят. И като се гледам в огледалото, си мисля – аз вярно съм хубава, той правилно е забелязал.
Следователно, момиче, всички мъже са камъни, но само един между тях е скъпоценен. Той е твоят мъж. Той няма особен вкус, той е див, не го бива да прави търговия, но си е твоят камък, момиче. Цената му не пада, уж одъртява, а  ти става по-скъп. Взимай го. Направо мини през супера и купи пернишка ракия. Две чашки само. Не повече.

http://zapernik.com/2016/02/11/498/